Недавно в компании «Гарант» состоялось интернет-интервью, посвященное
процедуре банкротства, залоговому законодательству и госрегистрации
юридических лиц. Гостем компании был заместитель директора Департамента
корпоративного управления Министерства экономического развития РФ
Дмитрий Валерьевич Скрипичников.
—Дмитрий Валерьевич, чем, на Ваш взгляд, вызвана необходимость внесения изменений в Закон «О несостоятельности (банкротстве)», касающихся вопросов установления нового статуса арбитражного управляющего?
— Конституционный Суд РФ в своем Постановлении по делу о проверке на
соответствие требованиям Конституции положений Закона «О
несостоятельности (банкротстве)», обязывающих арбитражных управляющих
входить в состав СРО, отметил, что, поскольку арбитражный управляющий
действует в интересах не только кредиторов, но и должника, работников,
это обусловливает необходимость изменения его статуса. Он не
индивидуальный предприниматель, он выполняет публичные функции. И
именно это послужило причиной внесения поправок в законодательство.
Необходимо понимать, что статус арбитражного управляющего, его роль в
процессе принципиальны. Именно от качества его работы зависит,
насколько эффективно реализуется процедура банкротства. Поэтому мы
пересмотрели систему вознаграждения арбитражного управляющего, и сейчас
она тесно связано с результатами, которых он достигает в ходе процесса,
будь то восстановительная, реабилитационная или ликвидационная
процедура.
Среди прочих принципиальных изменений: реализация поручений Президента
РФ о введении так называемых электронных торгов, формирование единого
реестра сведений о банкротстве. Это и новые полномочия органов контроля
в делах о банкротстве, связанные с более эффективным, более тщательным
надзором над деятельностью саморегулируемых организаций. Повышены
полномочия органа контроля по делам, начатым еще в 90-е годы, ведущимся
даже не по предыдущей, а по предпредыдущей версии закона. Дано указание
завершить эти дела. Внесены поправки процессуального характера, которые
должны позволить чаще реализовывать реабилитационные процедуры
банкротства. Мы устранили проблемы, которые удалось выявить за 6 лет
действия Закона, принятого в 2002 году.
—Не секрет, что механизм банкротства довольно часто используется для осуществления корпоративных захватов. Способно ли законодательство обеспечить какое-либо решение этой проблемы?
— В данный момент, как показывает практика, законодательство о
банкротстве используется не для рейдерских захватов, а скорее для
последующего заметания следов: с принятием в 2002 году новой редакции
Закона о банкротстве такой способ захвата компании стал неэффективен по
сравнению с другими существующими механизмами. Сейчас к процедуре
банкротства недобросовестные участники обращаются, чтобы избежать
имущественной и уголовной ответственности за совершенные деяния.
Обычно в такой ситуации мы сталкиваемся уже с последствиями того
неэффективного управления, того вывода активов, которое имело место в
добанкротных стадиях. Поэтому многим кажется, что именно банкротство
является сферой, где происходят сами нарушения. Но анализ деталей
показывает, что банкротство просто обнаруживает накопившиеся проблемы.
По аналогии с врачом: когда вы приходите на прием, и вам говорят, что у
вас ряд болезней, причем некоторые в запущенной стадии, вам хочется
врача обвинить в том, что у вас обнаружились эти заболевания. Так и
здесь: сам по себе институт банкротства уже не является механизмом
корпоративных захватов.
Если ранее без проверки судебных требований кредиторы могли назначить
своего управляющего, который в тот момент не являлся членом СРО и в
принципе осуществлял функции на основании лицензии, то сейчас такая
возможность исключена. И поэтому фактически имеется много проблем,
которые возникают на предшествующих банкротству стадиях. А на стадии
банкротства приходится их с многочисленными трудностями решать.
—Как часто удается восстановить платежеспособность должника в ходе применения установленных законом процедур (наблюдение, финансовое оздоровление, внешнее управление)? Или же это чисто декларативная норма?
—Норма не декларативная. Вопрос в том, насколько сами лица, которые
вовлечены в этот процесс, готовы к восстановлению платежеспособности.
Например, уже на последних стадиях, когда финансовая несостоятельность
предприятия проявилась во всех сферах и задолженность превышает
какие-либо допустимые рамки, конечно же восстановительные процедуры не
работают. А основной принцип законодательства о банкротстве — это
своевременность. Своевременность возбуждения дела позволяет
восстановить платежеспособность.
В то же время, когда возбуждение дела оттягивается до последнего, когда
накопленная задолженность превышает стоимость активов и предприятие в
принципе уже не может погасить все долги, даже распродав все имущество,
о какой экономической целесообразности такого процесса можно говорить?
Конечно, экономически нецелесообразно пытаться погасить весь долг.
Разумнее зафиксировать убыток, а на базе того имущественного комплекса,
того бизнеса, который может продолжать работать, строить новые
производства, не обремененные долгами. При своевременном возбуждении
дела о банкротстве конечно же количество реабилитационных процедур
невелико. При незначительных долгах, на ранних стадиях, когда
финансовая несостоятельность еще не стала необратимой, реабилитационные
процедуры достаточно эффективны.
—Часто ли руководители организации, ее участники и учредители привлекаются к ответственности за нарушение положений законодательства о банкротстве?
—Сейчас готовится целый блок поправок, связанных с ответственностью
менеджмента кредитных организаций за доведение до банкротства,
непринятие своевременных мер по предупреждению банкротства,
нереализацию норм законодательства о банкротстве. Эти поправки будут
приняты в ближайшее время. Они включены в план мер по оздоровлению
ситуации в отдельных секторах экономики, утвержденный Председателем
правительства в прошлом году.
В этом законопроекте устраняются те проблемы и те правовые пробелы,
которые не позволяли эффективно реализовывать способы привлечения к
ответственности менеджмента предприятий: расширяются возможности по
оспариванию сделок, связанных с выводом активов, тем самым повышается
результативность реабилитационных процедур банкротства.
Что касается обычных предприятий, то здесь существуют проблемы с
доказыванием, поскольку мы имеем дело с очень сложным уголовным
составом и требуется экспертная оценка многих факторов, связанных с
преднамеренным характером действий руководства. Мы не так давно
утвердили методические рекомендации, касающиеся экспертизы преступлений
в сфере банкротства — это общие методические рекомендации по выявлению
признаков фиктивного и преднамеренного банкротства организаций,
выявлению преднамеренного банкротства и уголовных деяний, связанных с
неправомерными действиями при банкротстве. Мы надеемся, что эти
рекомендации позволят повысить эффективность действий органов
внутренних дел по привлечению к ответственности руководства,
преднамеренно доводящего свое предприятие до банкротства.
—Где и когда с этими рекомендациями можно будет ознакомиться?
—Они сейчас находятся на экспертизе в Минюсте, но, по идее, Минюст
должен признать этот акт не нуждающимся в регистрации, после чего он
будет доступен для ознакомления.
—Как Вы считаете, не привело ли принятие поправок в законодательство о залоге к перекосу в сторону защиты интересов залогодержателей в ущерб интересам залогодателя?
—Интерес залогодателя защищался всегда. Суд и впредь будет обеспечивать
защиту его прав. Ранее залог носил номинальный характер, процедура
обращения взыскания на него была достаточно трудоемкой, с
неопределенным результатом. В таких условиях залоговые кредиторы могли
позволить себе высоко оценивать залог и требовать увеличения дисконтов.
Залоговые должники сейчас защищены регулированием, прописанным в
законе, участием оценщика в процедуре оценки имущества, которое
реализуется залоговым кредитором, возможностью оспорить действие
залогового кредитора, в случае если он неправомерно обращает взыскание
на залог. Условием для такого обращения является просрочка должником
обязательства. Если просрочка существует, а это обязательство
обеспечено залогом, то, конечно, залог должен переходить и
реализовываться. Суд может приостановить процедуру взыскания, но мы
просто немножко сместили баланс в сторону кредиторов, права которых, по
сути, не были защищены законом.
—Существует ли необходимость реформировать законодательство о государственной регистрации юридических лиц?
—Совершенствовать законодательство о государственной регистрации
необходимо. Но вот в какую сторону? Мы всегда придерживались мнения,
что барьеры, существующие в предпринимательской деятельности, особенно
в регистрации, не должны мешать экономическому развитию. И оценивая
международный опыт в данной сфере, мы пришли к выводу, что в нашей
стране барьеры «на входе» не должны быть препятствием для ведения
бизнеса. Законодательство о банкротстве является тем самым
инструментом, который позволяет привлечь к ответственности
недобросовестных участников оборота. Добросовестные участники не должны
сталкиваться с проблемами.
Сейчас в Госдуму Виктором Плескачевским внесен законопроект, который
также предусматривает совершенствование законодательства о
госрегистрации юридических лиц и направлен на упрощение процедуры
регистрации, на повышение возможностей устранения уже выявленных в этой
сфере проблем и технических ошибок. В комплексе идут поправки в
законодательство о ликвидации, поскольку это два неотъемлемых элемента
предпринимательской деятельности. Для регистрации сохраняется
изначально декларированный заявительный порядок, который составляет 5
дней. Процедура должна быть простой, понятной, открытой. Это должны
обеспечить те изменения, которые в настоящее время вносятся.
*** К публикации подготовила
Наталья Шиняева, «эж-ЮРИСТ»
Источник: http://forumyuristov.ru/showthread.php?t=24928 |
